Вернувшийся к рассвету - Страница 23

— Какой!? Какой вопрос, гад? Да что тебе от меня надо?!

— Простой вопрос, Володя, очень простой.

Али недовольно лязгает, отводя колющий удар в живот. Снова боковой горизонтальный, верхний финт, моя «восьмёрка» и жесткий отбив верхнего «тесачного». Клинок звонко вибрирует в ладони, передавая мне своё недовольство. Прости, Али, но он мне пока нужен живой. Он должен мне ответить.

— Кто подсказал тебе, Володя твои слова и поступки? Кто сделал тебя такой сволочью? Имя, Володя, скажи его имя, и я отпущу тебя.

Вру, конечно, но Пугин готов верить сейчас всему. Вообще, человек перед лицом смертельной опасности становиться очень доверчивым и готов верить всему и во что угодно. Нехорошо этим пользоваться, но рационально. Маленькое сердечко моего мальчика бурно протестует против этого хренового поступка, но моё дряхлое циничное Я, что-то ему успокаивающе шепчет на ухо и он уходит куда глубоко в душу, оставляя алеть от стыда мои щёки и уши. За это, Володя, ты мне тоже ответишь.

Звали наставника и вдохновителя комсомольского вожака Сергеем Евгеньевичем Смирновым, и являлся он сотрудником пятого управления, так называемой «пятки». Звание у него было капитан, работал он в той самой конторе, кою я очень уважал и вполне сознательно опасался. Нет, в органах МВД тоже есть волкодавы, но, как бы это сказать, честнее и проще они что ли, не такие коварные и изощрённые противники. Им легче, у них на той стороне невидимого фронта разрозненные орды неумных грабителей убийц и единичные достойные противники, представленные дельцами и авторитетами преступного мира, а вот у «комитетчиков» всё гораздо сложнее. Враг иногда не только не ведом, но его бывает, и нет. Так что мозг офицера Комитета Государственной Безопасности, а особенно пятого управления иногда кипит и бьёт гейзером нездоровых фантазий. Они ведь и сектантами занимаются, людьми в своём фанатизме страшноватыми и по-звериному хитрыми и скрытными. Но сектантов у нас в городе не было, и капитан искал точку приложения для своей энергии и жажды деятельности. Всё уже было поделено и особенного выбора для поля деятельности бывшего столичного офицера не было. Иначе, Сергей Евгеньевич бы не пошел на столь сомнительную авантюру с комсомольской дружиной в качестве карающего меча правосудия. А если бы ребятки вошли в раж и убили в праведном пылу кого-то? Сумел бы Сергей Евгеньевич скрыть своё участие и направляющую длань? Очень сомневаюсь. Так что, Сергей Евгеньевич вряд ли вы будете поднимать шум из-за пропажи вашего клеврета, и я избегну наказания за своё преступление. Преступления? Когда я успел? Да вот недавно совсем, минут тридцать назад я убил Владимира Пугина и в этом совершенно не раскаиваюсь.

Да и что мне оставалось делать? Поговорить с ним? Ну, допустим, поговорил. Как думаете, он бы оставил меня в покое? А вы благородно оставляете в покое сдавшегося вам на милость врага или….. Есть такой, научно доказанный, выверт человеческой психики — демонстрируемая жертвой слабость вызывает мало преодолимое желание насилия. Про калеку я уже ранее говорил. Попугать его блеском стали и отпустить, чтобы он всем рассказал о маньяке — недоростке с саблей? Нет, уж увольте. О хоббитах тут ещё не все слышали, так что единственной кандидатурой на эту роль был бы я. Жаль, разумеется, его папу и маму, но свою маму и своих сестрёнок мне было жальче. Одно скажу — умер он быстро, не мучился, и закончим на этом.

Я вытер пот со лба и критически осмотрел проделанную работу. Снег, насыпанный в полынью, куда я столкнул тело, уже намяк и потемнел и скоро превратится в лёд. Глубина тут приличная, течение сильное и тело отнесёт достаточно далеко, что бы суметь привязаться к этому месту. Завтра обещали снегопад, погода будет по-прежнему морозной и пробитая мной дыра во льду исчезнет меньше чем за сутки. Так, теперь подобрать и отнести коловорот с пешнёй и вернуться обратно с метлой — буду следы заметать, г-хм. Сабли я возьму с собой, для них мною уже приготовлено укромное место. Тяжело будет нести вмести с пешнёй и коловоротом и это не совсем верный поступок, но, по моему глубокому убеждению, если я бы их утопил в тёмной воде, то по отношению к клинкам это было бы, по меньшей мере, нечестным. И так на душе скребут кошки, муторно, противно, погано — нужное подчеркнуть. Это я иду не той дорогой. Я, а не Пугин. И то, что произошло на стылом берегу реки еще один шаг по неверному пути. Нужно сворачивать, так как вернуться уже не получиться.

Ну, вот и всё. Всё собранно, метла разобрана на прутики и их ворох заброшен во чрево стального монстра. Чехол с саблями на плече, скрутка с рыболовными инструментами колотит меня по бедру, и шумно отдуваясь, я медленно поднимаюсь к выходу из карьера. Думается мне, что контрольную за четверть я пропущу — на всякий случай мне нужно лечь на дно, а лучше чем заболеть, варианта не придумывается. И вообще, неплохо было исчезнуть из города. Надолго. Но вот родственников у нас в других городах нет, а зимние каникулы уже прошли. Значит надо…. Я даже хмыкнул от посетившей меня мысли, есть что-то в этой идеи неожиданное. Зиме скоро конец, весна пролетит незаметно, а летом криминальный элемент Сова уедет в пионерский лагерь на все три смены, как обычный советский школьник и там изменится. Станет перерожденцем. Логичное продолжение неверно выбранного вектора — вначале попаданец, потом перерожденец. Стыдно, аж плеваться хочется от презрения к себе. Дело и мои люди не пострадают — Длинный вполне справляется, а инструкции я ему оставлю. Да и приедет ко мне, если что, пряников привезёт. Что нибудь посоветую. Слишком резко рвать, по живому, не следует — может снести отдачей бестолковую голову. А тем временем, за лето, может быть, и забудут обо мне. Надежда призрачна, как тающий кусочек слюды, но в лагерь я всё равно поеду — пионер я или не пионер, в конце-то концов?!